В 200 километрах от Минска и в километре от литовской границы вот уже шесть лет строится арт-деревня. Художник, писатель и архитектор Артур Клинов выкупает в ней заброшенные дома и формирует вокруг себя минскую тусовку единомышленников.
Здесь отдыхает белорусский бомонд, но только Артур живет круглый год и вкладывает в развитие деревенской инфраструктуры все свои сбережения. У него есть две большие усадьбы, воссозданные из двух полуживых деревенских хат. В одной — поскромнее — живет сам Артур и отдыхает его семья, вторая — пороскошнее — сдается в аренду туристам. О деле жизни, которое не приносит ничего, кроме радости, — наш репортаж.
Место
Каптаруны встречают нас роумингом, пограничниками и вопросом о цели визита. Последние 40 минут пути лежат через изумрудную лесную чащу с вкраплениями зеркальных озер. Деревня находится почти в трех часах езды от Минска, у самой границы с Литвой, но Артур живет здесь все время и даже успел прописаться. Места здесь волшебные, мистические и дикие, как вопли русалок, а дома, с учетом удаленности от Минска, стоят целое состояние: прямо сейчас обычная деревенская изба в Каптарунах выставлена на продажу за $25 тыс. Правда, Артур говорит, что хозяйка перегнула палку.
— $4 тыс. — это хорошая цена для дома, который пригоден к ремонту и реконструкции. Но чаще просят от $10 тыс. Правда, такие варианты долго висят в объявлениях. Ведь вопрос не в том, за сколько ты его купишь, а в том, сколько ты готов в него вложить. $10 тыс. на реконструкцию такого дома — это необходимый минимум. Кому-то захочется вложить и $20 тыс. А я за шесть лет вложил сюда, наверное, цену двух однокомнатных квартир — все, что заработал и сберег. Притом что по образованию я архитектор и многие работы выполнял своими руками. Стройка и реконструкция — предприятие совсем не дешевое.
Почему именно здесь? На этот вопрос Артур отвечает таинственно, но исчерпывающе: в 2013 году он приехал сюда снимать артхаусное кино, и это место ему «подмигнуло».
— Одно дело — жить возле водохранилища, по сути, большой цистерны с водой, совсем другое — возле настоящего лесного озера с природным ландшафтом и утесами, — объясняет Артур. — За уникальностью нужно ехать дальше, чем 100 километров от Минска.
К тому же Каптаруны лежат на пересечении четырех культур. Местные жители говорят на четырех языках: литовском, польском, русском и белорусском. Здесь много этнических литовцев, есть русские старообрядцы, а в Лынтупах вообще говорили на идише. Одним словом, мощный культурный микс. И моя идея была в том, чтобы сделать здесь, на пограничье государств, мост между культурами, маленькую фестивальную деревню.
Первый дом
Из первой деревенской хаты, купленной в Каптарунах за $4,5 тыс., Артур захотел сделать большой дом в старом голландском стиле, и получилось по-настоящему впечатляюще.
— Когда мы приехали сюда, здесь все было закинутое, дикое, заросшее. Я обследовал места и в зарослях нашел этот дом. Он достался мне в виде обычной деревенской хаты, разделенной на несколько мелких комнат. Все было обшито фанерой, оклеено обоями и завалено хламом: в доме давно никто не жил. Но он был достаточно крепкий и относительно молодой — 60 лет с момента постройки. Сейчас от того исконного дома здесь сохранились только фундамент и стены. Остальное — в частности, высокий потолок, который формирует новое перекрытие этажа, мансарда с панорамными окнами, террасы и весь интерьер — моих рук дело. Хотя для некоторых работ пришлось нанимать строителей, в том числе из Минска.
Весь дом, включая крышу, остался в оригинальном объеме, но за счет того, что с потолков была снята вся обшивка, открылся конек, перекрытие первого этажа перенесли повыше, дом с низкими деревенскими потолками превратился в настоящий дворец.
— На первом этаже я сделал кессонный потолок, достаточно редкий для белорусских деревень. Такие потолки делали в королевских дворцах. У меня, конечно, воплощен вариант попроще, но он еще не закончен, здесь будет больше элементов резьбы. Его я делал собственными руками, как и перекрытие над ним и лестницу на второй этаж.
Артур достроил две террасы на первом и втором этажах, а часть верхней застеклил огромными окнами, открывающими панораму на многовековое дерево и холмы. Когда это дерево покрывается листвой, получается что-то вроде амфитеатра.
Жена и сын Артура живут в Минске и приезжают сюда в сезон. В столице у них работа, садик и другие «ниточки», которые держат людей в больших городах. Разорвать их полностью не удалось, поэтому бо́льшую часть года Артур и его семья живут порознь.
Второй дом
Второй дом Артур купил вынужденно. Просто он стоял прямо возле первого, и наш герой заволновался: если по соседству появится чужак, о деревне единомышленников придется забыть навсегда.
Спустя четыре года вынужденное вложение превратилось в роскошную агроусадьбу под сдачу в аренду. Но в момент покупки изба была в жутком состоянии.
— Дом был очень старый, 1913 года постройки, несколько десятилетий пустовал, выглядел страшно, приходилось целыми кусками вырезать стены, потому что сруб местами сгнил. Сейчас он защищает только от холода и ветра, а несущие конструкции пришлось строить заново.
Поначалу у меня не было особого желания открывать здесь агроусадьбу. Она появилась сама собой от необходимости находить какие-то средства на продолжение стройки и развитие арт-деревни. При этом любые прикидки на тему того, сколько может стоить реконструкция того или иного дома, совершенно бессмысленны. Как правило, реальные расходы умножаются на два. Я просто перестал считать, чтобы не расстраиваться.
Это только кажется, что агроусадебный бизнес легкий и приятный. Да, государство дает большие льготы, но в любой хороший дом, и мой в том числе, вложено гораздо больше, чем может отбиться за годы эксплуатации. Многие вкладывают $100—200 тыс. в строительство агроусадеб на этих Голубых озерах. А теперь представьте, сколько это будет окупаться.
Артур признается: до уровня «лакшери» его агроусадьба не дотягивает. Здесь объективно не хватает инфраструктуры, поэтому дом сдается за 25—30 рублей с человека. Со средней компании в восемь человек выходит около $200—250. На сезон выпадает примерно 15 уик-эндов, когда усадьба сдается. Итого получается $3—3,5 тыс. за лето. Дальше начинается мертвый сезон с перерывом на майские и новогодние праздники. Поэтому даже при условии, что в дом вложено всего $50 тыс., его строительство будет окупаться не меньше 15 лет.
Остальные дома в Каптарунах
С некоторых пор Артур начал проводить ревизию заброшенных домов в Каптарунах, искать владельцев и подтягивать сюда своих приятелей из Минска. Обычно собственники местных «забросов» находятся в Литве, а покупатели — в одном-двух рукопожатиях от Артура.
— Местные жители помогают найти людей, которым принадлежат покинутые избы. Как правило, это их дальние родственники. Здесь семейные связи еще не разорваны, и не важно, что между семьями пролегла граница. Местные могут три дня в неделю пересекать ее безо всяких очередей, через шлюз неподалеку отсюда, и часто ездят на выходные к родственникам из Литвы.
Сейчас в Каптарунах покупать уже нечего: здесь еще осталось пару неэксплуатируемых домов, но один слишком дорогой ($25 тыс.), другой дешевле, но спросом почему-то не пользуется. Тем не менее Артур продолжает искать в округе заброшенные хаты и их собственников. Ближайшая «живая» деревня — Лынтупы — находится в 10 километрах отсюда, а до нее — запустение, развалины и руины.
— Всякий раз, когда в этих местах выставляется дом на продажу, я стараюсь найти на него покупателя среди своих приятелей и единомышленников или хотя бы друга друзей. Хочу, чтобы селились проверенные люди, чтобы не возникал конфликт интересов среди тех, кто по-разному хочет проводить здесь время. К счастью, у нас далеко и дорого, и это играет роль определенного фильтра.
В перспективе я собираюсь заселять не только Каптаруны, но и окрестности. Моя цель — собрать здесь большое комьюнити. В начале мы даже называли это «свободной республикой Каптаруны», но потом шутливая формулировка обросла ассоциациями с ситуацией на востоке Украины, пришлось от нее отказаться. Тем не менее возрождение Каптарунов, создание поселения — это проект единомышленников, которые хотят здесь жить и творить вместе, иметь свою малую родину, свое «место силы». Здесь мы устраиваем арт-фестивали, пленэры, литературные чтения, общаемся, дурачимся и просто хорошо проводим время.
Что же касается Каптарунов, за шесть лет почти мертвая деревня возродилась из пепла, в ней появилась работа, сюда вернулась жизнь. Артур, например, нанимает местных жителей для строительства новых объектов, обслуживания агроусадьбы и приведения в порядок территории деревни. В Каптарунах остались две «коренные» семьи, и обе встретили перемены с радостью.
Расходы
Артур признает, что фестивалями и литературными чтениями в Каптарунах денег не заработаешь: они приносят скорее расход, чем доход. Основатель арт-деревни находится в перманентном поиске партнеров и пытается привлечь какое-то финансирование, но коммерческого смысла даже в перспективе не видит.
— Это никогда не окупается. Окупиться могут музыкальные фестивали, open air какой-нибудь, но это не наш формат. Мы стараемся не устраивать здесь движ, который может собрать тысячу человек. Потому что это заповедные места, природа, экология здесь очень хрупкая, это равновесие легко нарушить. Устроить здесь крупный open air — это преступление по отношению к здешней природе. Поэтому наши фестивали более камерные. Мы проводим фестиваль «Междуморье литератур», фестиваль малобюджетного экспериментального кино, стараемся каждый год устраивать художественные пленэры.
В результате таких пленэров рождаются не только воспоминания, но и реальные и даже полезные арт-объекты. Именно так на свет появилась серия деревенских туалетов типа сортир, каждый из которых представляет отдельное архитектурное течение. Их объединяет только отсутствие дверей: авторы строений говорят, что прозрачность — их принципиальная позиция.
Туалет без названия
Туалет «Колонна Трояна»
Туалет «Америка»
Туалет «Самурай»
Туалет «Белый дом». Работа в стиле сталинского ампира
«Скандинавский туалет»
Туалет без названия
Туалет без названия
Туалет «Колонна Трояна»
Сейчас Артур при помощи местных жителей строит здание театра с арт-мастерской и несколькими гостевыми комнатами. Пока что не достроены сами подмостки, а вот гостевые комнаты, включая интерьер, выглядят очень уютно. Театр строится по чайной ложке из дерева, ОСБ и подержанных стеклопакетов, и, хотя до готовности зданию еще далеко, здесь уже состоялась премьера оперы.
Доходы
Для того чтобы хоть как-то отбить текущие расходы на содержание домов и продолжать развивать арт-деревню, Артур сдает свою гостевую усадьбу в аренду. Это единственный способ изыскать средства на какое-никакое развитие и строительство.
— О монетизации, к сожалению, речи пока не идет. Только за электричество с двух домов набегает $100 в месяц. Страховка на дома, траву покосить, дрова закупить — это все большие деньги. В отопительный сезон я трачу на содержание домов до $150 в месяц, а может, и больше — зависит от того, все ли время я здесь живу и с какой интенсивностью приезжают гости и арендаторы. Денег от аренды едва хватает на то, чтобы отбить текущие нужды и продолжить развивать арт-поселение. И это не считая тех сбережений, которые я сюда вложил, чтобы все это построить.
В ответ на вопрос, готовы ли остальные участники арт-деревни вкладывать в ее развитие свои сбережения, Артур качает головой.
— Кто-то купил здесь дом, отремонтировал, устроил классную дачу, готов помогать, участвовать во всяких инициативах. Но все организационные вопросы в основном ложатся на меня.
Арт-деревня находится в самом начале пути. Шесть лет для создания поселения, для строительства или возрождения полумертвой деревни — это вообще не срок. Что будет с Каптарунами еще через 10 лет, во что они разовьются и на что станут похожи, даже затрудняюсь сказать. Но мне бы точно не хотелось, чтобы здесь возникла фестивальная деревня с толпами туристов и сувенирными лавками. Я бы предпочел сохранить здесь что-то исконное и настоящее.
Свежие комментарии